Первая кукла для меня. Новогодняя история

Первая кукла Новогодние истории

Что-то в нем было такое, что заставило меня остановиться. Споткнуться об него взглядом. И влюбиться.
Вокруг висели кокетливые барышни в средневековых платьях, с голубыми как небо глазами и пухлыми розовыми губками. Их кавалеры в бархатных шароварах или длинных атласных плащах поверх мушкетерских костюмов задорно подкручивали усы или оценивающе глядели на меня исподлобья. Но ни первые куклы, не вторые, ни другие подарки на новый год для девочки не привлекли внимания…

— Вы ищете какую-нибудь конкретную куклу? — с улыбкой спросил мастер с седыми бакенбардами.
Я помотала головой.
— Просто смотрю.
— Заходите. Он жестом пригласил меня в мастерскую, которая скрывалась за ширмой. Там было море кукол… их частей, недошитых костюмов, масок — таких забавных, что я весело смеялась, когда он прикладывал их к лицу.

— Смотрите, — он вытащил фигуру звездочета с телескопом и в синем плаще. — Это мудрая кукла. Берите. Что еще может подарить мудрость, если не звезды?
Еще пару месяцев назад я бы не раздумывая купила ее. Мне так хотелось обрести смысл жизни, что я искала его во всем: в книгах, музыке, разговорах. В людях, которых встречала впервые или знала всю жизнь.

Но сейчас, в этот предновогодний день, я почему-то медлила, а он, расценив это как отказ, уже доставал из коробки Коломбину в огненной накидке поверх клетчатого платья.
— Тогда эту. Нельзя купить мудрость, если не готов к ней. Но можно принять себя такой, какая ты на самом деле. Она, — он кивнул на куклу, которая насмешливо приподняла бровь, словно готовая сказать какую-нибудь колкость, — это же Вы, правда?

Я молчала. Странный человек. Похоже, нужно отвечать ему сразу, не медля ни секунды. Потому что в руках он уже держал темнокожую танцовщицу. Полуобнаженная, она припала на одну ногу, и в ней было скрыто столько силы и движения, словно все женщины ее племени, танцующие на протяжении веков у костра, воплотились в одной фигуре.
— Она скучает по земле и всему живому, что было утеряно. Люди разучились плакать и кричать, когда их переполняют чувства. Разучились видеть истинную красоту. Эта женщина, — он с нежностью провел пальцем по тонкой кукольной шее, запаянной в кольца, — умеет чувствовать и страдать.
Возьмите ее. Не знаю, переросли ли Вы себя или просто не хотите себя принять, но раз Вы отказываетесь от нее, — он кивнул в сторону Коломбины, — значит, вам не хватает силы. Или шагнуть вперед, или остановиться.

Я вдруг засуетилась: мне на мгновение почудилось, что вот сейчас он убедит меня. И я уже не смогу вспомнить, кто мне действительно нужен.
— Спасибо, но я… Я уже выбрала. С самого начала. Там. Он там, в углу.

Я потащила мастера обратно в лавку. И вдруг испугалась, что его могли купить. Или унести. Или вдруг он мне просто показался.
Нет, не показался… сидел. Маленький и незаметный. Зарытый в чью-то бархатную накидку, со съехавшей на лоб кепкой.

Старик устало подошел к прилавку и взял куклу в руки.
— Этот?
Мальчик смотрел на меня большими светлыми глазами. Каждая черточка его совсем не идеального лица словно лучилась жизнью. Широковатые скулы, царапина на щеке, да и само лицо, будто загоревшее (просто дерево потемнело от времени), — были живыми.
Первая кукла для меня. Новогодняя история
Я ждала его с самого детства. Когда мы переезжали с места на место, и друзья не успевали пропитываться доверием, я верила только ему. Влюбленная в его честность и безалаберность, смех и заботу о тех, кто был рядом. Каждую ночь я глядела в звездное небо и все ждала, что он наконец заглянет в окно и скажет: «Привет!».
Мне не трудно было ждать ни тогда, ни сейчас – в новогоднюю ночь. Потому что мы оба не боялись времени.
Тогда его звали Питер Пэн. А сейчас…
— Как его зовут?
— Не знаю. Это моя первая кукла. Вечный мальчишка.

Мастер облокотился на косяк двери, ведущей в мастерскую, и с каким-то радостным изумлением посмотрел на меня.
— Знаете, по-настоящему я ошибся всего два раза в жизни. Первый — когда поставил все свои деньги на то, что его купят сразу. Но из сорока кукол, которых я тогда выставил на продажу, он один остался на прилавке. Это и моя первая кукла.
— А второй? Это когда я выбрала его?
Старик вдруг улыбнулся. Так, что его морщинки лучиками прорезали лицо, и от этого улыбка получилась лукавой и задорной.
— Нет. Когда он выбрал Вас.

Автор — Юлия Долгих

Добавить комментарий